Книга состоит из полутора десятка мало связанных между собой глав. Каждая глава — отдельная история о крупном восхождении, поездке или событии. Я хочу поделиться с вами только одним кусочком из девятой главы. К нему, пожалуй, требуется небольшое предисловие.
В семидесятых годах в Советском Союзе была организована сильная женская альпинистская команда. Это хорошо укладывалось в борьбу за права женщин, да и сами женщины были рады померяться силами с мужиками. Точнее, в эти годы появилось несколько сильных альпинисток, а уж дальше судьба свела их в одну команду. Они не только умудрились пройти чисто женским составом несколько сложнейших маршрутов (например, траверс Ушбы), но добрались и до высотного альпинизма. Возможно, наиболее требовательного к запасу физических сил.
Фактически единственными вариантами высотного альпинизма в СССР того времени были пять вершин - четыре семитысячника: п. Корженевской, п. Ленина, п. Коммунизма, п. Победа и чуть-чуть недотягивающий до семи Хан Тенгри (6995). К 1974-му году, когда произошли описываемые события, женская команда под руководством Эльвиры Шатаевой, — жены автора, уже покорила пик Корженевской. Теперь, с ещё несколькими альпинистками, присоединившимися к команде, они планировали покорение пика Ленина, причём не просто восхождение, а траверс вершины. И им действительно удалось подняться на вершину, но не спуститься ..
«... Гребень неподалеку. Где-то здесь 2 августа в 13 часов Эльвира передала на базу: "Осталось около часа до выхода на гребень. Все хорошо, погода хорошая, ветерок несильный. Путь простой. Самочувствие у всех хорошее. Пока все настолько хорошо, что даже разочаровываемся в маршруте..."
Что было дальше? Об этом известно немного. Источник единственный - радиопереговоры, восстановленные мной со слов их участников.
В тот же день, 2 августа, в 17 часов женщины передали на базу информацию не менее жизнерадостную и оптимистичную, чем та, что поступила в 13 часов. Лагерь
пожелал им спокойной ночи, и связь на этом закончилась.
3 августа, 8 часов утра.
Эльвира: "Решили взять день отдыха".
База (В. М. Абалаков): "Эльвира, тебе видней. Как решила, так и будет. Не спешите. В перспективе прогноз хороший".
Сверху после штурма вершины навстречу женской команде шла группа Гаврилова. Мастер спорта Олег Борисенок находился на связи, слышал сообщение женщин и передал им: "Мы идем к вам. Скоро увидимся и поговорим".
3 августа, 17 часов.
Эльвира: "Я права, что взяли день отдыха!"
База: "Не сомневаюсь, тебе видней, тебе доверяю. Ты предложила - я согласился".
Эльвира: "Завтра хотим подойти под вершину - сделать большую работу за счет отдыха. Может, сделаем попытку выйти на вершину".
Утром, 4 августа где-то у высшей точки двигалась вверх группа Георгия Корепанова. Они шли с другой стороны. К вечеру, достигнув вершины, начали спуск и до темноты успели спуститься на несколько сот метров в обратном направлении, к вершине Раздельной. Между этими тремя подвижными точками - командами Шатаевой, Гаврилова, Корепанова - и базой поддерживалась регулярная связь - то ли прямая, то ли путем передачи через посредника. Внизу передачи вел Виталий Михайлович Абалаков.
4 августа, 17 часов.
Эльвира - базе: "Пока мы с вами поговорили, ребята "сделали" пик Ленина (имеется в виду группа Корепанова. - В. Ш.). Нам завидно. Но завтра нас тоже можно будет поздравить. Пусть Корепанов нас встречает на Раздельной, греет чай. Поздравляем Жору с днем рождения. Желаем всего доброго. Несем тебе презент. Пик Ленина ты уже покорил, теперь желаем восьмитысячника".
Корепанов - Эльвире: "Жду презент. Подходите быстрее. Продолжаем греть для вас чай. Идите быстрей. Нужна вам эта гора? Если б меня не гнали, я бы не ходил".
Эльвира - Корепанову: "Погода портится. Идет снег. Это хорошо - заметет следы. Чтобы не было разговоров, что мы поднимаемся по следам".
В момент этой связи группа Гаврилова отдыхала рядом с женским биваком на высоте немного выше шести тысяч метров. Один из ведущих участников группы, заслуженный мастер спорта Константин Клецко, запросил лагерь.
Клецко - базе: "Какие будут указания?"
База: "У девушек все хорошо. Эля доложила. Самочувствие прекрасное. Она доложила свои раскладки по времени. Я им подсказал кое-что. Считаю, что вам надо спускаться вниз и завтра спускаться дальше".
Однако о самочувствии женщин гавриловцы имели гораздо больше сведений, ибо видели их воочию, совместно распивали чаи. Девушки и в самом деле чувствовали себя хорошо.
5 августа, 8 часов утра.
Борисенок-базе: "Погода хорошая. Тепло. Сейчас греемся и будем спускаться с шотландцами".
База: "Хорошо, если они согласны, спускайтесь".
Группа Шатаевой еще спала. Связи с ними не было.
17 часов. Шатаева - базе: "Мы вышли на вершину".
База. "Поздравляю!"
Читатель, видимо, догадывается, что общая стратегия передвижения групп была продумана и попутно с личными восходительскими целями предполагала некое патрулирование мужских команд во время нахождения женщин на склоне - для подстраховки, на всякий случай. Однако, как бы тщательно ни скрывался факт подстраховки, там, на месте, он становился "секретом полишинеля". И не исключено, что именно поэтому женщины затягивали восхождение, стараясь вырваться из-под опеки, выбирая для переходов моменты наибольшего удаления "опекунов". Сначала группа Гаврилова - Клецко, по понятным причинам, не спешила со спуском. Но, получив указания с базы, двинулась вниз и 5 августа в 17 часов вышла к японской пещере на 5700.
В 17 часов в передачу "База - Шатаева" включился Олег Борисенок. Узнав о благополучном выходе на вершину, он сказал: "Очень хорошо. Желаем удачного и скорейшего спуска. Жора ждет не дождется своего презента".
Шатаева - базе: "Видимость плохая - 20-30 метров. Сомневаемся в направлении спуска. Мы приняли решение поставить палатки, что уже и сделали. Палатки поставили тандемом и устроились. Надеемся просмотреть путь спуска при улучшении погоды".
База: "Согласен с таким решением. Раз видимости нет, лучше переждать и в крайнем случае здесь же, на вершине, переночевать, если это возможно".
Шатаева: "Условия терпимые, хотя погода не балует, видимости нет. Ветер, как нам и говорили, здесь всегда. Думаю, не замерзнем. Надеюсь, ночевка будет не очень серьезной. Чувствуем себя хорошо".
База: "На вершине неприятно и действительно холодно. Не исключено, что ветер и дальше будет не меньший. Может, и больший. Постарайтесь пораньше проснуться, просмотреть и найти путь спуска и, если будет возможность, сразу следовать на спуск".
Борисенок: "Спокойной ночи. Удачной ночи".
6 августа, 10 часов утра.
Шатаева - базе: "Погода ничуть не изменилась. Видимости никакой. Мы встали в 7 часов и все время следим за погодой - не появится ли просвет в тумане, чтобы определиться, сориентироваться на спуск. И вот уже 10 часов, и ничего, никаких улучшений. Видимость все такая же низкая - примерно 20 метров. Что нам посоветует база, Виталий Михайлович?"
Абалаков: "Давайте в 13 часов поговорим. Перекусите".
13 часов. Шатаева (в голосе слышатся тревожные нотки): "Ничего не изменилось. Никаких просветов. Ветер начал крепчать, и довольно резко. Видимости тоже нет, и мы не знаем: куда же нам все-таки двигаться? Мы готовы в любой момент выйти. Но время прошло... Мы сейчас готовим обед. Хотим пообедать и быть наготове, чтобы собраться за 10-15 минут, не больше. Имеет ли Жора для нас какие-нибудь рекомендации? Сообщите, не идет ли кто в нашу сторону?"
В группе Гаврилова связь вел Борисенок. Он вмешался в разговор: Борисенок - Шатаевой: "Просим сделать маленький перерыв. Мы сейчас свяжемся с Жорой".
Группа Корепанова находилась за перегибом и прямой связи с вершиной не имела. Борисенок вызвал Корепанова и передал ему вопросы Эльвиры.
Корепанов - Борисенку: "Ухудшение погоды заметно на гребне и ниже. Вверх сегодня выходят отдельные восходители, но, по всей вероятности, на вершину выхода не будет. Если кто и вышел со своих биваков, будут, видимо, возвращаться из-за непогоды".
Через несколько минут Борисенок пересказал Шатаевой содержание разговора с Корепановым.
Шатаева: "Куда же все-таки идти, если стать лицом к обелиску?".
Клецко: "Станьте лицом к обелиску и по левую сторону начинайте спуск..."
Клецко - Корепанову: "Как спускаться дальше?"
Корепанов: "Очень трудно дать консультацию по радио. В принципе там ясного спуска нет, такие... перемежающиеся поля. Спускаться можно в том случае, если есть следы от предыдущих групп. Если их нет и никакой видимости, то лучше сидеть и пережидать непогоду. Спуск в сторону Раздельной неявно выраженный".
Клецко - Шатаевой: "Если непогода и ничего не видно, то лучше оставаться на месте".
Шатаева: "Мы сейчас обсудим и примем решение".
17 часов.
Шатаева - базе: "Погода нисколько не улучшилась, наоборот, ухудшается все больше и больше. Нам здесь надоело... Так холодно! И мы хотели бы уйти с вершины вниз. Мы уже потеряли надежду на просвет... И мы хотим просто начать... по всей вероятности, спуск... Потому что на вершине очень холодно. Очень сильный ветер. Очень сильно дует. Перед спуском мы, Виталий Михайлович, послушаем вас - что вы нам скажете на наше предложение. А сейчас нам хотелось бы пригласить к радиостанции врача. У нас есть вопрос, нам нужно проконсультироваться".
Группа Гаврилова расположилась в тот момент на 4200.
Борисенок - Шатаевой: "Подождите, будьте на приеме".
Борисенок: "Просим выйти на связь Толю Лобусева" (находился в лагере на 5300 метров со стороны Раздельной).
Лобусев: "В чем дело? Какая нужна консультация?"
Шатаева: "У нас заболела участница. Ее рвет после приема пищи уже около суток. У нас подозрение, что ее беспокоит печень".
Вопросы и ответы с целью установления диагноза.
Лобусев: "Предполагаю, что это начало пневмонии. Группа должна немедленно спускаться".
Шатаева: "У нас есть небольшой комплект медикаментов" (перечислила).
Лобусев рассказал, что, когда и в какой дозе колоть, какие препараты сразу, какие через два-три часа.
Шатаева: "Мы поставлены в такое положение, что не знаем, как разделить лекарства - у нас еще одна участница неважно себя чувствует..."
Снова выяснение симптомов и рекомендации врача.
Абалаков - Шатаевой: "Объявляю вам выговор за то, что не сообщили раньше о больной участнице. Срочно выполнить указание врача - сделать укол - и немедленно спускаться по пути подъема, по маршруту Липкина".
Шатаева: "Я поняла. Хорошо. Сейчас же сделаем уколы, собираем палатки и немедленно - через 15 минут - начинаем спуск. Все, что касается выговора, предпочитаю получить внизу, а не на вершине". ...»
«... В тот день связи больше не было. Женщины начали спуск. Но о событиях этого вечера стало известно из утренней передачи 7 августа. Запросив Шатаеву, лагерь услышал:
Шатаева - базе: "Вчера в 23 часа при спуске трагически умерла Ирина Любимцева..."
...Да. Там у болезней особое время - равнинный час подобен горной минуте... Там от простуды умирают быстрее, чем истекают кровью... Мне знакомо состояние человека, потерявшего в по-ходе товарища. Все, к чему рвался, теряет цену, становится лживым и злым... Они - женщины... Убитые несчастьем, изнуренные высотой, закостеневшие от холода, нашли в себе силы сопротивляться. На узком, продутом ледяными ветрами гребешке - слева обрыв, справа крутой склон - поставили две палатки. В самом широком месте помещалась только одна, вторую разбили ниже...
7 августа в два часа ночи на вершину обрушился ураган. Ураган - в самом энциклопедическом понимании этого слова. Как объяснить, что это значит?.. Тот, что приходит вниз и срывает крыши, ломает стены, рвет провода, корчует деревья, сносит мачты... наверху намного свирепей. Здесь он свеж, не истрепан хребтами... А человек, попавший в него, подобен мошке, затя-нутой пылесосом, так же беспомощен, и если по сути, то с тем же непониманием происходящего...
Ураган разорвал палатки в клочья, унес вещи - рукавицы и примусы в том числе, - разметав их по склону. Кое-что удалось спасти, и самое главное - рации. Они передали об этом утренней десятичасовой связью. Лагерь слышал плохо, и Борисенок повторил передачу на базу.
Через пятнадцать минут после принятого сообщения, несмотря на плохую погоду, из базового лагеря вверх вышел отряд советских альпинистов. Самостоятельно, по собственной инициативе на помощь потерпевшим отправились французы, англичане, австрийцы. Японцы покинули свой бивак на 6500 и двинулись в сторону гребня. Два часа бесплодных, с риском для жизни поисков во мглистой беснующейся круговерти... Они сделали все, что могли... Увы! Ничего не смогли сделать и американцы.
Следующая связь была около 14 часов.
Шатаева - базе: "У нас умерли двое - Васильева и Фатеева... Унесло вещи... На пятерых три спальных мешка... Мы очень сильно мерзнем, нам очень холодно. У четверых сильно обморожены руки..."
Гаврилов, слышавший это сообщение, попросил их через 30 минут связаться с лагерем и повторить его непосредственно базе.
Около 14.30 группа повторила информацию для базы.
База: "Двигаться вниз. Не падать духом. Если не можете идти, то шевелитесь, находитесь все время в движении. Просим выходить на связь каждый час, если будет возможность".
Около 15.15.
Шатаева: "Нам очень холодно... Вырыть пещеру не можем... Копать нечем. Двигаться не можем... Рюкзаки унесло ветром..."
17 часов. База - Клецко: "Японцы на гребне ничего не обнаружили. Сами обморозились из-за сильного ветра. Все безрезультатно".
19 часов. База - Клецко: "Наверху трагедия заканчивается. По всей вероятности, протянут недолго. Завтра на утренней связи в 8 часов сообщим, что вам делать. Видимо, подниматься вверх..."
20 часов.
Сверху пришло еще одно сообщение о безнадежном состоянии группы.
База - группе: "Сделайте яму, утеплитесь. Завтра придет помощь. Продержитесь до утра".
21 час 12 минут.
Передачу на этот раз ведет Галина Переходюк. Слышен выход в эфир, но не больше - молчание. Потом плач. Очень трудно понять слова - "простить" или "прости"? Наконец: Переходюк - базе: "Нас осталось двое... Сил больше нет... Через пятнадцать-двадцать минут нас не будет в живых..." Еще дважды чувствовалось нажатие кнопки рации - попытки выйти в эфир...»
Всех восьмерых обнаружили вдоль склона. Обнаружил сам Шатаев, возглавивший поиск тел, а позже — экспедицию по их спуску.
Вот такими мы застали их в 2008-м году:
Троих увезли домой, остальных похоронили неподалёку от "Луковой поляны" - базового лагеря под северным склоном п.Ленина.
Тогда, глядя на эти лица, мы видели полустёртые следы давней трагедии, которая мало трогала и никак нас не касалась. Теперь же, читая эти строки, в которых Шатаев умудрился, несмотря на более чем болезненную для него тему, жёстко и ясно высветить как разворачивалась эта драма. Теперь я ощущаю её как свою, произошедшую близко, рядом. И наше восхождение теперь кажется немного безрассудным. Думать о том, что было бы, случись такая погода во время нашего штурма налегке как-то неуютно.
Я думаю ради этого предупреждения перед обманчиво-лёгкими восхождениями стоило переворошить переживания и написать про свою боль чётко и откровенно. И за это Шатаеву большое спасибо.
https://pro-amateur.livejournal.com/24823.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий