ТАЙНЫ И ЗАГАДКИ НА КАЖДЫЙ ДЕНЬ

Чудеса не противоречат науке, они находятся вне её пределов...

Эксперимент английского физиолога Л. Уотсона был предельно прост. На куриное яйцо с зародышем ставили датчики. Рядом с ним раз­бивали другое такое же яйцо или погружали его в кипяток. В то же мгновение яйцо с датчиками бурно реагировало на то, что проделы­вали с его собратом. Обычно цель эксперимента — найти ответ на поставленные вопросы, но этот породил больше вопросов, нежели ответов на них. Зародыш никак не мог видеть, как бросают в кипя­ток другое яйцо, не мог и слышать, если его разбивают. У него нет глаз, ушей, нет вообще нервной системы. И тем не менее он на все это реагировал.

Происходят и многие другие, куда более удивительные, но столь же необъяснимые вещи. Я имею в виду ситуации, когда объектом (а то и жертвой) разного рода непонятных дистанционных воздействий оказывается человек. Практика подобных, часто гибельных, вредо­носных воздействий, очевидно, столь же древняя, сколь и сам чело­век. Их приемы, как и способы защиты от них, были когда-то столь же обыденны и привычны, как сегодня, скажем, умение водить машину и знание, как не попасть под ее колеса.

Бессчетное число поколений, сменявших друг друга, жило под знаком этой реальности. Мир магических представлений формиро­вал обыденное сознание множества поколений. Как человеческий эмбрион в своем развитии повторяет все этапы эволюции жизни на нашей планете, так и сознание современного человека несет в себе память об этих самых древних пластах мышления. Правда, сам сов­ременный человек не догадывается обычно, в какой мере повседне­вное его поведение, общественные и политические нормы сегод­няшнего дня пронизаны этим магическим, колдовским мышлением.

Когда я вижу людей за совместной трапезой или сам принимаю участие в ней, я не могу не думать о том, что все сидящие за столом по сути дела участвуют в одном из древнейших магических ритуа­лов. Изначально совместное принятие пищи ставило участников трапезы в особые отношения, делало их как бы родственнГиками и побратимами. Преломив хлеб как родственники и побратимы, они не могли уже причинять вред друг другу и должны были делать только добро. И когда сегодня мы узнаем из газет, что такое-то государственное лицо дало обед в честь некоего высокого гостя, то это делается вовсе не потому, что кто-то проголодался. В конце концов поесть каждый мог бы и сам по себе. Здесь — совсем другое: это — совместная трапеза, т. е. ритуальное действо, призванное свя­зать его участников некими узами близости и приязни.

Во время застолья, коль скоро об этом зашла речь, принято про­возглашать всякого рода пожелания — удачи, здоровья, «успехов в делах и личной жизни». Любой выслушивающий такие пожелания или произносящий их здравым умом не может не понимать, что слова эти сами по себе не могут оказать ни малейшего воздействия на происходящее. Никто еще не выигрывал в «Спортлото», не полу­чал повышения по службе и не обретал счастливой любви только потому, что ему пожелали этого. Почему же, понимая практичес­кую бесполезность пожеланий, мы продолжаем совершать это, казалось бы, лишенное смысла действие? Не потому ли, что сегод­няшний этот обычай, как и другие, восходит к древней магической практике — практике заклинаний? Именно так, на сильном эмоцио­нальном всплеске, колдун, шаман или маг выкрикивал некую фра­зу — заклятие, ибо считалось, что реальность должна была следо­вать магии заклятия, подчиняться вещему слову.

Особенно явно магическое мышление проявляется в политичес­кой жизни. Пример тому — решения и резолюции митингов типа «Мы требуем...», «Руки прочь...», «Пусть земля горит под ногами у...» или такие лозунги, как «Выполним и перевыполним...» и «Да здравствует...». Можно вспомнить в этой связи и ставший уж совер­шенно мистическим возглас «Пролетарии всех стран, соединяй­тесь!». По своей сути политический лозунг — это такая же магия слов, как и застольные тосты и пожелания. Заклинания эти не только не могут воздействовать на реальность, но и не рассчитаны на это. Смысл лозунгов — совершенно иного, чисто колдовского плана. Слово «лозунг» восходит к древнегерманскому 51а1^11^Ьагт — боевой клич мертвых. Считалось, что во время битвы души умер­ших летают над полем боя, оглашая его своими криками. Из таких возгласов мертвых, проклинающих чужих и подбадривающих своих воинов, и возникло само это понятие — «лозунг». Как видим, древ­нее, магическое значение этого слова довольно близко и сегодняш­нему его смыслу.

Обожествление и вывешивание портретов вождей, воздвижение их статуй, последующее снятие портретов и низвержение статуй — за всем этим стоит все то же магическое, колдовское вйдение мира. В соответствии с ним изображения вождя как бы адекватны ему самому, а наличие изображений в магическом смысле равнозначно присутствию самого воспроизводимого на них лица. Две, казалось бы, разные, но по сути неотличимые сцены: мальчики африкан­ского племени, принимающие инициацию перед маской местного своего бога Обаси-нси или Клубме-умбе, и пионеры, которым повя­зывают галстуки под портретом Ленина.

А что может быть мистичнее, чем культ Мертвого Вождя (или Мертвого Бога)? Вождь умер, но в высшем, магическом смысле почитается вечно живым. Все, что связано, что соприкасается с ним, с его именем, почитается сакральным, священным. К нему, как к живому, продолжают обращаться за помощью, за советом. Как подтверждение мистического бессмертия божественного Вождя телу его надлежало пребывать нетленным. Именно в этом был смысл ритуала, который совершали жрецы, бальзамируя тело фараона.

Так же поступали инки со своими правителями. Набальзамиро­ванные, для них они оставались «вечно живыми».

Не так ли, следуя той же системе магического восприятия мира, поступили с телом Ленина и его последователи?

Иными словами, мы видим, что доктрина, провозгласившая себя атеистической и научной, по многим параметрам вписывается в систему магических взглядов, в систему, которая не является, как известно, ни атеистической, ни научной. И совпадение это, далеко не случайное, свидетельствует, очевидно, о самой доктрине куда убедительнее, чем пытается делать это она сама.

Один из приемов воздействия на действительность, к которым прибегают шаманы и колдуны, — создание яркого мысленного

Древний Египет. Мумия фараона, набальзамированная и не подверженная тлению, символизировала бессмертие и вечную жизнь правителя (ритуальное изображение) образа желательного хода событий. В соответствии с логикой маги­ческого бытия происходящее в реальном мире должно последовать по этому проложенному для него руслу, и тогда нужное событие состоится. Известно, что «визуализацией будущего» занимался зна­комый с оккультной практикой Гитлер, бывший сильным меди­умом. Но если действия Гитлера были вполне осознанны, то полити­ческие деятели других тоталитарных систем мысленно строили в своем сознании яркие образы желаемых событий, следуя скорее собственной магической интуиции.

Согласно той же колдовской, магической практике, примыслен- ная картина станет реальностью, если максимальное число участни­ков с большой эмоциональной напряженностью будет постоянно воссоздавать и хранить такую картину в своем сознании. И тотали­тарные системы силами убеждения, насилия, пропаганды действи­тельно добивались того, что в сознании миллионов постоянно дер­жались эти призрачные картины — тысячелетнего рейха, развитого социализма. Согласно магической практике, для того чтобы такой фантом мысли воплотился в действительность, все то, что мешает или противоречит ему, надлежит считать как бы несуществующим и как несуществующее, как чуждое бытию беспощадно отсекать. Что, как известно, и делалось.

Как видим, практика тоталитарных систем во многом есть прак­тика магического мышления и магических действий. Сказанное относится в равной мере ко всем тоталитарным моделям — от деспо­тий древности до Саддама Хусейна.

Трудно, невозможно, наверное, перечислить все формы, в кото­рых магическое, колдовское начало присутствует в повседневной жизни.

Особое место в магической и сакральной практике отводится именам. Личное имя — безошибочный код человека ли, духа ли или божества. Чтобы не вызвать ненароком недоброго духа, не потрево­жить грозного и всемогущего божества, существовал запрет на произнесение их имен. Имена эти хранились в тайне, вместо них использовались разные замещающие их слова. Например, слово «Всевышний» употреблялось вместо имени Бога, слова «нечистый», «лукавый» обозначали силы зла.

Любопытно возникновение таких же магических, замещающих слов в нашей жизни. И в этом случае такие замещения порождены страхом перед слепой и непонятной силой, страхом, как бы перене­сенным из капищ древности в тревожные реалии наших дней. В свое время, чтобы не произносить всуе аббревиатуры ЧК и НКВД, было придумано иносказательное выражение «куда следует» («Забрали, куда следует», «Сообщил, куда следует»). В соответствии с той же магической логикой и сегодня в чиновных кругах не принято упоми­нать Комитет государственной безопасности. Вместо КГБ произно­сится заменяющее слово «соседи». Точно так же в этой среде не при­нято говорить «ЦК КПСС» — полагается произносить магический замещающий термин «директивные органы».

Такие же ограничения и запреты в отношении названий и имен существуют и на повседневном бытовом уровне. Поскольку в кол­довской практике имя — ключ к личности человека, издавна при­нято было хранить имена в тайне, не открывать их посторонним. Когда же при знакомстве люди обмениваются именами, это — знак доверительности, готовности не использовать услышанного во вред, не причинять друг другу зла при помощи магии и колдовства.

К области вредоносной магии относится даже поведение людей в состоянии ссоры. Перестать здороваться — значит не желать дру­гому благополучия и здоровья. Порвать портрет или чье-то пись­мо — значит пытаться причинить вред оригиналу или тому, кто писал письмо. А уж обозвать человека или оскорбить его — это пря­мое воспроизведение чисто колдовских действий. Именно так, в сильном эмоциональном возбуждении, действует колдун, «навешивая» на человека разные негативные свойства, наводя на него «пор­чу». Так что обозвать человека дураком или уродом — значит — глубинно, подсознательно — попытаться действительно сделать его таким, превратить в урода или дурака. То, что сегодня есть обмен оскорблениями, некогда было нанесением взаимных колдовских ударов. Хотя в народе и принято говорить, будто «брань на вороту не виснет», такого рода сильный негативный эмоциональный посыл иногда может оказаться не столь безобиден. Опасность воздействия возрастает, если тот, от кого исходит посыл, обладает некими свой­ствами, отличающими его от большинства обычных людей. Впро­чем, сам такой человек может и не догадываться об исключитель­ных своих качествах, получивших с некоторых пор назва­ние паранормальных.

НОСИТЕЛИ ПАРАНОРМАЛЬНОГО

Люди, обладающие подобными способностями, весьма различны и не схожи между собой.

Большая традиционная группа их известна издавна. Это колдуны и шаманы. Такие

исключительные их способности, как ясновидение, целительство, воздействие на расстоянии на людей и животных, в последние годы получили многочисленные научные подтверждения, хотя и не обрели объяснения, что, впрочем, не так уж и волнует носителей паранормального дара. Благодаря тому что и шаманы, и колдуны 

живут обычно среди людей, готовых принять то необычное, что они несут, паранормальные их потенции имеют возможность проявиться максимальным образом.

В отличие от колдунов и шаманов участь тех, кого называют экстрасенсами, куда труднее и прискорбнее. Они подобны травин­кам. которые с трудом пробиваются сквозь бетонную толщу города. Им приходится жить в среде, совершенно чуждой как их способно­стям, так и им самим. Значительная доля усилий экстрасенса уходит на то, чтобы выжить в этой инородной среде, не жертвуя за это своим даром. И только то немногое, что остается у него после такого противостояния, может он посвятить своим несчастным согражданам, которые тщетно пытаются понять сквозь шоры догм, навязанных им с детства, и его самого, и все, что он делает.

Совсем другую, совершенно обособленную группу тех, кто тоже бывает причастен к этим свойствам, составляют святые. Для них самих, людей разных вер, их возможности паранормального не представляют никакого значения и интереса. Понимая, что такие способности никак не связаны с благодатью, они пытаются обычно скрывать или игнорировать их, справедливо видя в них лишь помеху на пути духовных свершений.

Как-то, гласит церковное предание, к Авве Сисою пришел миря­нин с мертвым сыном на руках. Припав к ногам святого, он вышел, оставив сына у его ног. Полагая, что ребенок просто замер в покло­не, старец сказал:

— Вставай, иди себе.

Отрок встал и вышел из кельи. Когда же потрясенный отец при­нялся благодарить святого за совершенное им чудо, старец опеча­лился: возвращение к жизни свершилось не (по его воле — он не хотел впадать в соблазн чудотворения.

Известно, что многие подвижники и святые намеренно скрывали от современников исключительные свои способности. Подвижники- суфии сравнивают возможности паранормального с занавесом, который лишь отгораживает человека от Бога. И буддизм, и класси­ческая йога, и христианство равно не одобряют стремления к обре­тению способности творить чудеса. Подвижник или святой может оказаться наделенным паранормальными способностями, а может и не иметь их, но это никак не соотносится с мерой его святости и совершенств. Точно так же если живущий в миру человек имеет такие способности, то это отнюдь не свидетельствует о духовных его совершенствах и благодати.

Так во всяком случае видится это мне.

О некоторых из наших современников-экстрасенсов читатель узнает из этой книги. Само собой, даже перечень их не полон. Кто оказался упомянут, а кто нет — это как карта, которая может выпасть, а может и нет. Кому ведомо, почему приходит та карта, а не иная? О некоторых экстрасенсах я слышал от других или читал, но, когда работал над книгой, почему-то все мои усилия выйти на какой-то контакт или встретиться с тем или другим из них оказыва­лись тщетны. Возможно, так и было нужно.

 А. ГОРБОВСКИЙ